Белая тигрица - Страница 93

Ру Шань не ответил, но стыдливый румянец, заливший его щеки, подтвердил, что она права. Лидия глубоко вздохнула.

– По крайней мере, я была бы рядом с человеком, которого люблю. А у твоей матери даже этого не было. Да?

– В Китае так было всегда, – мрачно заметил Ру Шань.

– Я уверена, что этот капитан был большим утешением для твоей матери. Честно говоря, я бы тоже завела себе любовника.

Ее смелое заявление шокировало Ру Шаня. Лидия и сама была поражена невольно вырвавшимися словами, но она не хотела сочувствовать стране, в которой женщин превращали в рабынь, а малолетних мальчиков женили, когда те еще не наигрались в игрушки.

Наблюдая за Ру Шанем, она стала воспринимать его по-другому. Сопротивлялся ли он тысячелетним традициям своей страны? Похоже, что да. Лидия ласково провела рукой по его щеке и притянула к себе, пытаясь поцеловать в губы. Но он воспротивился, потому что теперь не хотел останавливаться, и продолжил свой рассказ:

– Мой отец редко проводил время с Мэй Лан, моей матерью, но он, конечно, обо всем догадался. Счастье, которое она излучала, невозможно было скрыть, и он знал, что...

– Что вовсе не он является тому причиной. – Лидия криво улыбнулась: она уже знала конец этой ужасной истории. – Значит, однажды ночью Шэнь Фу так рассвирепел, что избил ее до смерти? После этого, наверное, он и хромает. Да? А ты чувствуешь себя виноватым, потому что не стал вмешиваться. И потому, что отец убил твою мать из-за того, что она была счастлива. – Лидия не хотела ранить его, но она знала, как происходят подобные вещи. Ей как-то пришлось слышать похожий рассказ одного из пациентов своего отца. В Англии и Китае многие женщины терпели унижения и побои от своих мужей, и Лидия не могла жалеть соучастников преступления – ни отца, ни сына.

– Нет, – прошептал Ру Шань. – Все было не так. Ее брови сдвинулись.

– Но тогда...

– Мой отец не бил ее. Он имел право сделать это, поскольку Мэй Лан изменила ему, но не трогал ее. Думаю, что отец по-своему любил мою мать, поэтому и простил ее.

Лидия молчала, пытаясь по-другому оценить ситуацию.

– Но что же тогда... произошло? Ру Шань посмотрел на свои руки.

– Мэй Лан забеременела. – Он вздохнул. – И все знали. Она, естественно, старалась это скрыть, но все равно это когда-то должно было выйти наружу.

– Она умерла во время родов? Ру Шань снова покачал головой.

– Лидия, ты не понимаешь китайцев. Вся семья знала, что у нее был любовник. – Он снова глубоко вздохнул. – Мы давно догадались, потому что она была очень счастлива. Но только я, я один, знал, что ее любовник тот капитан. Только мне было известно, что она делила ложе с англичанином, с белым человеком-духом, и что ребенок... – Он судорожно сглотнул, не находя в себе сил продолжать.

– Что ребенок будет наполовину англичанин, наполовину китаец.

– Да.

Когда Лидия увидела, что Ру Шань весь объят ужасной мукой, ей все стало ясно.

– Значит, это ты сказал отцу, не так ли? Ты открыл ему правду. Он кивнул.

– В таких ситуациях люди часто... заводят любовников. И если бы родился мальчик, ничего страшного не произошло бы. В семье Чэней мало детей. Еще один сын не стал бы обузой.

– Но рождение ребенка от смешанных кровей привело бы к трагедии...

– Для всех нас это было бы большим позором, Лидия. Огромным, страшным позором. – Ру Шань посмотрел на нее умоляюще, надеясь, что она сможет понять его. – У нее не было выбора, Лидия. Ей пришлось совершить самоубийство.

Лидия почувствовала, как все ее тело дрожит от ужаса.

– Господи! Она совершила самоубийство? Но ведь...

– Мэй Лан никогда бы не убила ребенка. Но если бы тайна раскрылась, то она и ее семья были бы опозорены навсегда. – Ру Шань прохрипел: – Она повесилась.

– Она... – Лидия не могла говорить. – Но ребенок...

– Все равно умер. Что поделаешь – именно так рассуждают женщины в Китае. – Он заскрипел зубами. Ему хотелось, чтобы Лидия поняла его отношение к невежеству в китайском обществе, увидела, что против некоторых вещей, которые творились в их семьях, у него самого восставала душа. – Я знаю, что вы, англичане, считаете самоубийство позорным деянием, но в Китае полагают, что этот поступок может совершить только очень сильный человек. К нему относятся с почтением.

Лидия чувствовала, что в душе он не был согласен с тем, о чем рассказывал. Его тело по-прежнему было напряжено, руки тряслись. По натуре отзывчивая и добрая, Лидия не могла больше смотреть на мучения Ру Шаня и поэтому протянула руки, чтобы обнять его.

Но он отстранился от нее.

– Ты ничего не поняла! – выпалил Ру Шань. Его голос был так груб, что она вздрогнула. – Меня не было дома. Я ничего не знал.

– Конечно, нет, – утешала она.

– Я знаю, что он хотел ей помочь. Он помог ей умереть с честью, но я не могу простить его. Я пытался, но не смог!

Лидия замолчала. Она недоумевала:

– Кого простить – капитана?

– Ты так и не поняла, – простонал он. – У нее не было веревки, Лидия. Она понятия не имела, как это делается. Но традиция требовала от нее сделать это. Чтобы сохранить честь семьи Чэней. – Ру Шань судорожно всхлипнул. – Он думал, что поступает как честный человек, но я возненавидел его за это.

– Кого?

– Моего отца! – гневно вскрикнул Ру Шань и больно схватил ее за руку. – Разве ты не понимаешь? Это он дал ей веревку. Это он научил ее, как сделать это. И затем он отправил меня из дома: дал мне задание, которое заняло целую неделю. Отец отослал меня из доброты, а пока меня не было, он помог ей. – Ру Шань едва сдерживал себя, чтобы не разрыдаться. – Все это он делал в интересах семьи Чэней.